Содержание
2 марта 1883 года в здании Императорской Академии наук в Петербурге открылась 11-я выставка Товарищества передвижных художественных выставок. Сенсацией стала картина «Неизвестная» кисти Ивана Николаевича Крамского. Посетители безуспешно пытались угадать имя запечатленной мастером дамы. На все скромные и не очень скромные вопросы лидер передвижников отвечал уклончиво, чем лишь раззадоривал жадную до скандалов публику.
Женщина ниоткуда
Одно из самых знаменитых и загадочных полотен русской школы живописи возникло словно ниоткуда. В обширном эпистолярном наследии Крамского нет ни слова о работе над «Неизвестной». Не проясняют ситуацию дневники и воспоминания современников — нигде ничего. Какая-то таинственная «фигура умолчания» вместо досконально документированной творческой предыстории создания шедевра, именуемого «Русской Джокондой». Напрашивается вывод: именитый художник, имевший широкий круг заказчиков в разных слоях петербургского общества — от богатых дворянских и купеческих домов до великокняжеских и царских дворцов, — сознательно писал «Неизвестную» втайне от всех. Для Ивана Николаевича подобная скрытность была делом противоестественным: как правило он охотно делился своими творческими замыслами.Интрига продолжала раскручиваться… Павел Михайлович Третьяков покупать для своей галереи несомненный шедевр столь ценимого им передвижника и постоянного корреспондента не стал и от комментариев воздержался.
Но почему? Что видели в этом портрете современники, чего не видим мы?
И ваш покорный слуга попробовал посмотреть на женский портрет глазами первых посетителей «картинной выставки» 1883 года, притязающих на аристократизм и неукоснительное соблюдение светских приличий.
Да — женщина едет в коляске. Заметим — двухместной. То есть это или чей-то выезд (что показатель высокого положения) или, как минимум, дорогой извозчик-лихач. При этом героиня в коляске одна. Хотя порядочной даме приличествовало бы ехать с кем-то — мужем, отцом, братом, наконец, подругой или компаньонкой…
Аристократка никогда бы не позволила себе столь демонстративное нарушение правил света. Аристократка не стала бы и одеваться так, как это сделала «Неизвестная».
И это уже зацепка для поиска, в котором мне помогли исследования специалистов по истории костюма1.
Манто памяти Скобелева
Небольшая бархатная шляпка «Франциск» с подвитым белым страусовым пером, манто «Скобелев» с собольим мехом, дорогие кожаные перчатки — вещи для 1883 года сверхмодные. Настоящий тренд сезона, как сказали бы в наши дни: «белый генерал» Михаил Дмитриевич Скобелев при весьма загадочных обстоятельствах ушел из жизни летом 1882-го, и смерть молодого военачальника продолжает будоражить умы. Но носить столько дорогих и модных вещей сразу для дамы из высшего общества — дурной тон. Чувствующая стиль богатая женщина наденет что-то одно, подчеркивающее ее статус , — и достаточно. Обряжаться в «самое-самое» — манера нуворишей.Напомним, картина писалась в годы зарождения российского капитализма, выхода на арену тогдашних «новых русских» — железнодорожных магнатов, банкиров… Это они и их дамы кичились роскошью, что вызывало усмешки — выскочки тешат свои комплексы. О дальнейшем точно сказал Пушкин:
И молча обмененный взор
Ему был общий приговор.
Вывод очевиден: изображенная Крамским дама либо не принадлежит к светскому обществу, либо имеет уникальную возможность безнаказанно нарушать принятые в нем правила поведения. «Неизвестная» изъята из юрисдикции всевластной и жестокосердной светской молвы и осознает собственную неподсудность: суровые приговоры света — не для нее.
Такое возможно в одном-единственном случае: даму поддерживает сам государь император, не желающий хранить в тайне свои особые отношения с «Неизвестной». Осталось лишь назвать ее имя. Это — княжна Екатерина Михайловна Долгорукова (1847 — 1922), которая в течение 14 лет была близка с Александром II (1818 — 1881). И письма к которой он всегда начинал со слов: «Здравствуй, дорогой ангел моей души»2.
Княжна Екатерина Михайловна Долгoрукова. 1866 год.
Второй в коляске
Эту близость и сам император, и его фаворитка рассматривали не как греховную связь, но как тайный брачный союз, на который они получили благословение «от Бога». В ГА РФ хранится обширная переписка этой пары: 3450 писем Александра II и 1458 писем княжны.
Изучив переписку, историк из Санкт-Петербурга и автор «Родины» Юлия Сафронова написала замечательную книгу «Екатерина Юрьевская. Роман в письмах», в которой очень деликатно, но психологически точно написала об этом казусе. С самого начала отношений пара разработала свои собственные «формулы любви»:
«Катя даже писала об их взаимном чувстве, как о событии, предопределенном на небесах: «Мы созданы, чтобы составить священное исключение». Такое постоянное самовнушение позволяло избегать обсуждений незаконности внебрачной связи. Роман никогда не мыслился в категориях греха, но, напротив, — как следование божьему велению. При этом пара понимала, что извне их связь может оцениваться иначе. Скрытая от самих себя неуверенность видна в навязчивом повторении: «Мы одни понимаем вполне всю святость этого чувства, которым мы счастливы и гордимся». …Другим способом ответить на внутренние сомнения было объявление своего чувства уникальным, недоступным никому, а значит, не подчиняющимся общим законам: «…мы единственная пара, которая любит с такой страстью, как мы, и кто знает радость культа, который нам внушен Богом». Крайней степенью обособления себя от мира было объявление всего внешнего несущественным, не имеющим смысла…»3
Письмо императора княжне Екатерине Долгоруковой. 1868 год.
Пара неоднократно нарушала неписаные правила поведения в свете. Во время отдыха в Крыму княжна могла одна отправиться на прогулку. Фрейлина императрицы графиня Александра Андреевна Толстая с плохо скрываемым возмущением вспоминала, как однажды увидела княжну Долгорукову «на проезжей дороге, на глазах у всех … идущую пешком»4. Еще большим нарушением светских приличий были совместные прогулки любовников в открытом экипаже. 30 июня 1872 года княжна написала царю: «Я обожаю управлять твоим кабриолетом, прижимаясь вся к твоему красивому телу, которое мое — так бы всего и съела»5.
Исходя из этого интимного признания, на свободном месте слева от «Неизвестной» мог бы располагаться Александр II. Не исключено, что первоначально Крамской и намеревался изобразить царя рядом с его морганатической супругой. Тем более что императора нередко живописали то в санях, то в коляске. В Ярославском художественном музее хранится картина Николая Егоровича Сверчкова «Катание в коляске (Александр II с детьми)». Проделайте небольшой мысленный эксперимент: в собственном воображении перенесите фигуру царя с этого полотна и усадите его на свободное место рядом с «Неизвестной» — и да простят мне искусствоведы подобное кощунство!
Великий князь Николай Павлович и великая княгиня Александра Федоровна в коляске у сада Аничкова дворца. 1825 год.
Известна и гравюра пунктиром и резцом конца первой четверти XIX века: великий князь Николай Павлович (будущий император Николай I, отец Александра II) с супругой Александрой Федоровной сидит в коляске и по-хозяйски правит лошадьми. Августейшая чета изображена на фоне Аничкова дворца, в котором она тогда обитала6. Но слева от «Неизвестной» мы тоже видим Аничков дворец, который в годы царствования Александра II принадлежал цесаревичу Александру Александровичу.
Возникает сильная эмоциональная дуга. Искусство художника неожиданно снимает плотный покров, скрывающий важную тайну династии Романовых.
К. Беггров. Дворец Петра I в Летнем саду. 1820-е годы.
Перемена декораций
6 июля 1880 году, после смерти императрицы Марии Александровны, государь поспешил обвенчаться с княжной в «походной» церкви Царского Села. Екатерина Михайловна получила титул светлейшей княгини Юрьевской, а вместе с ней и рожденные до брака дети — сын Георгий (Гога) и дочери Ольга и Екатерина; еще один сын, Борис, умер в младенчестве. В распоряжение княгини Юрьевской уже в сентябре 1880 года государь передал Особый капитал, составивший 3 409 580 рублей 1 копейку7. Вера Боровикова, горничная княжны, вспоминала, что Александр II начал открыто ездить в одной коляске с ее хозяйкой уже через две недели после венчания: «…и все видели в Царском Селе, но никто вслух не говорил о свадьбе»8.Высший свет был в шоке, понимая, что прогулками императора с морганатической супругой дело не ограничится.
Династический кризис вновь вплотную приблизился к порогу Дома Романовых. Вспоминает действительный тайный советник Анатолий Николаевич Куломзин: «…Носились зловещие слухи о желании государя короновать княгиню Юрьевскую… Все это волновало до глубины души. …Повелено было найти в архиве Министерства двора церемониал коронования Петром Великим Екатерины I. Узнав об этом, наследник объявил, что если произойдет это событие, то он с женой и детьми уедет в Данию, на что последовала со стороны Александра II угроза в случае такого отъезда объявить наследником престола рожденного до брака от Юрьевской Георгия…»9
«Неизвестная» могла быть коронована как Екатерина III.
Следовало приготовить русское общество к тому, что в романе «Что делать?», культовой книге нескольких поколений россиян, именовалось «переменой декораций».
Александр II, царствовавший уже четверть века, мечтал отречься от престола и частным человеком провести остаток жизни с Катенькой — в Каире или в Америке. «Ах! Как все мне надоело, и что бы я дал, чтобы бросить все, удалиться куда-нибудь с тобою, ангел души моей, и жить только для тебя»10.
Именно в это время признанный корифей портретной живописи Крамской и получил заказ написать портрет княгини Юрьевской. Заказ просили не афишировать. Такова моя гипотеза. Она базируется на фактах.
Александр II со второй супругой Екатериной Долгоруковой и их детьми Георгием и Ольгой.
Лица не увидать
Осенью 1880 года другой модный и очень дорогой столичный художник, Константин Егорович Маковский (царь называл его «мой живописец»11), писал в Ливадии парадный портрет княгини. Граф Сергей Дмитриевич Шереметев, любимый адъютант цесаревича, нелицеприятно написал о невыносимой атмосфере, которая сложилась в императорской резиденции: «…был свидетелем многого, чего бы не желал видеть, и очевидцем смутной и мрачной эпохи (полнейшего разложения и упадка обаяния царской власти). … Маковский в то время делал портрет княгини Юрьевской; нужно было ходить им любоваться. …Можно сказать, что семейный быт царской семьи представлял из себя целый ад».
Считавшийся утраченным парадный портрет княгини Юрьевской кисти Маковского недавно был обнаружен в Стокгольме и 13 декабря 2017 года продан на аукционе за рекордные 11 млн крон ($1,304 млн).
Сергей Маковский, сын художника, запомнил колоритную подробность: художник начал картину в Ливадии, написав лицо модели с натуры, а заканчивал в Петербурге, воспользовавшись услугами натурщицы, которая для пущей достоверности позировала ему в голубом капоте княгине Юрьевской. Судя по всему, княгине Екатерине Михайловне явно недоставало терпения и усидчивости. И портретисты должны были учитывать эту ее особенность.
В частной коллекции Душана Фридриха (Прага) хранится этюд Крамского времен работы над «Неизвестной» — молодая женщина в коляске в той же позе. Чем-то похожа на героиню картины. Хотя лицо грубее, и взгляд уж точно вызывающе высокомерен. Во всем облике этой модели ощущается какая-то нестерпимая и дерзкая вульгарность.
Кто изображен? Скорее всего — натурщица. Возможно — женщина легкого поведения. Крамской хотел схватить нужную ему позу, а заодно для памяти написал и лицо. Мастер заранее готовился к тому, чтобы при работе над портретом княгини Юрьевской напрасно не тратить время на проработку деталей. Кто знает, захочет ли нетерпеливая княгиня позировать в течение многих сеансов?!
Но Крамскому не довелось реализовать этот замысел.
Н. Сверчков. Катание в коляске (Александр II с детьми).
Тень отмененного заказа
Последовали всем известные события: 1 марта 1881 года Александр II погиб от бомбы народовольцев, трон занял его сын Александр III. Княгиня Юрьевская отрезала свои роскошные волосы (длинная коса достигала пола) и положила их в гроб императора. Под неприкрытым давлением Александра III и императрицы Марии Федоровны безутешная вдова сначала покинула свои апартаменты в Зимнем дворце, а затем и вовсе уехала вместе с детьми из России и обосновалась на собственной вилле в Ницце.
Крамской оказался невольно вовлечен в чужую семейную драму, при этом ко всем ее «действующим лицам» он относился хорошо (к Александру III и императрице Марии Федоровне тоже, известны их портреты кисти Крамского). Заказ отпал сам собой — что ж, ладно. Но дальше что — плюнуть и забыть? Увы — не так устроен художник! Идея, запавшая в душу, не отпускает, саднит, перерастает в другую… В общем, он начинает лихорадочно работать над полотном уже совсем другим.
Разумеется, ни о каком портретном сходстве «Неизвестной» с княгиней Екатериной Михайловной теперь не могло быть и речи.Взгляните ещё раз на «Неизвестную». Героиня — одна в двухместной коляске. По логике, рядом с ней должен быть… Кто — любимый мужчина? Но его уже нет. Погиб? А что на полотне на заднем плане? Аничков дворец — тот, в котором еще совсем недавно жил Александр III. Героиня навсегда уезжает от Аничкова дворца! И в глазах ее удивительная гамма чувств: боль, печаль, надменность… Но надменность — особого рода: вы, толпа на улице, не вправе судачить обо мне, судить меня…
К. Маковский. Портрет Екатерины Долгоруковой, с 1880 года светлейшей княгини Юрьевской.
И уже не хочется обсуждать вычурность нарядов едущей по Невскому гордой и печальной красавицы. Крамской работал на века — кто, спустя века, помнит тонкости тогдашней моды? Вы в лицо ее всмотритесь! Глупо говорить, что это чей-то портрет. Это вообще не портрет. Это картина — другой жанр. И писалась уже не княгиня Юрьевская. Что-то в героине, возможно, от натурщицы с этюда. Что-то — от дочери Софии, часто позировавшей отцу. А больше всего — от женщины, о которой думал сам художник. И не спрашивайте, кто она.
Она — «Неизвестная».
В Государственной Третьяковской галерее «Неизвестная» появилась лишь в 1925 году — после национализации одной из частных коллекций.
Этюд Ивана Крамского к картине «Неизвестная».
Автор выражает искреннюю признательность журналисту Сергею Нехамкину (Минск) за помощь в работе.1. Кирсанова Р.М. Портрет неизвестной в синем платье. М.: Кучково поле, 2017. С. 370, 390.
2. Сафронова Ю.А. Екатерина Юрьевская. Роман в письмах. СПб. 2017. С. 107.
3. Там же. С. 121.
4. Там же. С. 172.
5. Там же. С. 163.
6. Ровинский Д.А. Полный словарь русских гравированных портретов. Т. I: А — Д. СПб. 1886. Стлб. 34. N 86.
7. Сафронова Ю.А. Екатерина Юрьевская. Роман в письмах. СПб. 2017. С. 162.
8. Там же. С. 226.
9. Куломзин А.Н. Пережитое. Воспоминания. М.: Политическая энциклопедия, 2016. С. 313, 329.
10. Сафронова Ю.А. Екатерина Юрьевская. Роман в письмах. СПб. 2017. С. 122.
11. Маковский С.К. Портреты современников. М.: Аграф, 2000 // http://e-libra.ru/read/229599-portrety-sovremennik…
