Почти два столетия живет в народной памяти предание об императоре Александре I: будто бы он не умер в 1825 г. в Таганроге, а отрекся от престола и отправился странствовать по Руси в облике праведного старца Федора Кузьмича.
Осенью 1836 г. в Пермской губернии у порога деревенской кузницы появился пожилой, опрятно одетый крестьянин. Он вежливо попросил кузнеца подковать свою лошадь. Удивленный складной речью и изысканными манерами незнакомца, кузнец заподозрил неладное: не похож был этот старик на простого мужика. Бдительный ремесленник доложил «куда следует», незнакомца задержали. На допросе он назвался Федором Кузьмичом, родства не помнящим. С бродягами в те времена не церемонились: старика высекли плетьми да отправили в Сибирь. Почтенный возраст позволил ему избежать каторжных работ, старцу разрешили странствовать по селам и добывать хлеб насущный обучением ребятишек грамоте, истории и Священному Писанию. От денег Федор Кузьмич всегда отказывался, учил лишь за кров и пищу. Старец был начитан и очень набожен, поэтому вскоре прослыл человеком праведной жизни и большого ума.
В 1842 г. казак Белоярской станицы Сидоров уговорил Федора Кузьмича поселиться по соседству и построил для него избушку. Однажды к Сидорову заехал в гости его друг, казак Березин, долго служивший в Петербурге. Увидев Федора Кузьмича, старый служака оцепенел от изумления: «Ваше величество! Да как же это?». Старец поспешил укрыться в своей избе, а потрясенный Березин божился, что человек этот — император Александр I. К убежищу Федора Кузьмича стали стекаться досужие люди, и старцу пришлось уйти.
В 1849 г. он поселился в селе Краснореченском, у богатого крестьянина Латышева. По воспоминаниям сельчан, особо торжественным для себя Федор Кузьмич почитал день святого Александра Невского, отмечая его словно собственные именины. Старец часто рассказывал, как проходили празднества в честь благоверного князя в Петербурге: про гуляния горожан, иллюминацию на улицах. Конечно, крестьянин мог бывать в столице, но откуда он знал французский язык, на котором общался с посетившим его иркутским епископом Афанасием?
Кстати, о французах. Старец часто вспоминал войну 1812 г., ход сражений описывал, словно боевой офицер. Рассказывал, как император Александр I слезно молился перед мощами Сергия Радонежского и услышал голос, призывающий доверить Кутузову истребление неприятеля. И кто знает: пересказывал благословенный старец одну из народных легенд, или сам Александр Благословенный делился с крестьянами своими душевными терзаниями? Томский краевед И. Чистяков, лично знавший Федора Кузьмича, писал: «Рассказывал он, что, когда Александр I в 1814 г. въезжал в Париж, под ноги его лошадей постилали шелковые платки и материи, а дамы бросали на дорогу цветы и букеты; что Александру это было очень приятно; во время этого въезда граф Меттерних ехал справа от Александра и имел под собой на седле подушку». Многовато точных деталей и подробностей для простой легенды.
Федор Кузьмич рассказывал немало удивительных историй, но была для него одна запретная тема – собственное прошлое. Старец решительно пресекал разговоры о себе как об Александре I, но настоящего имени так и не назвал. Последние годы жизни он провел в Томске, в особняке купца Хромова. Когда Федор Кузьмич лежал на смертном одре, Хромов задал ему мучивший всех вопрос: верно ли говорят, будто ты – император Александр? По словам купца, Федор Кузьмич перекрестился и сказал: «Чудны дела твои, Господи… Нет тайны, которая бы не открылась». Похоронили старца на кладбище томского Богородице-Алексеевского монастыря. На могиле установили крест с надписью: «Здесь погребено тело Великого Благословенного старца Федора Кузьмича, скончавшегося 20 января 1864 года». Александра I тоже называли Благословенным… В 1984 г. старец Федор Кузьмич был канонизирован Русской православной церковью как праведный Феодор Томский.
Перевоплощение государя в «бродягу, родства не помнящего» кажется безумным лишь на первый взгляд. Современники вспоминают, что в последние годы правления Александр I неоднократно выражал желание отречься от постылой власти, много времени проводил в молитвах. Тяжелым камнем на совести императора лежала смерть его отца – Павла I, к которой он был косвенно причастен. Немало противоречий и в обстоятельствах смерти самого Александра: одни очевидцы утверждали, что император скончался скоропостижно, другие – будто он мучительно умирал две недели. При этом ни в одном документе не указано точное время смерти. К тому же, по словам очевидцев, мертвый Александр был совсем не похож на себя: несмотря на обильное бальзамирование (пожелтели даже белые перчатки на руках покойного) лицо императора почернело. Поэтому в народе заговорили: «Чужое тело везут». Эти слова сопровождали траурный кортеж на всем пути от Таганрога в Петербург.
А было ли «чужое тело» захоронено в гробнице Петропавловского собора? Вопрос не праздный. В 1989 г. советский писатель и историк Н. Эйдельман рассказал о найденных им документальных свидетельствах о вскрытии в 1921 г. императорских гробниц. Одна из них оказалась пустой — Александра I. Не потому ли еще в 1960-е гг. власти трижды отказывали знаменитому антропологу и скульптору М. Герасимову в просьбах об исследовании останков Александра? «Причин не говорят. Словно какая-то стена!», — раздраженно говорил Герасимов своему коллеге. До сих пор не проведена и генетическая экспертиза останков Федора Кузьмича, а ведь она может снять все вопросы. В 2008 г. архиепископ Томский и Асиновский Ростислав заявил, что епархия не возражает против экспертизы. За чем же дело стало?
В народе говорили не только об «уходе» Александра I, но и о духовном подвиге его супруги, императрицы Елизаветы Алексеевны, которая не умерла в 1826 г., а затворилась в новгородском Сырковом монастыре под именем Веры Молчальницы. Образ императорской четы, оставившей земные блага и удалившейся от суетного света, так поэтичен и близок русской душе. Благословенный старец и его супруга стали частью русской истории и народных преданий. А предания в экспертизах не нуждаются.
